Клуб "ДОМ" распахнул двери для Brighter Death Now

Вот и ДОМ оправился, наконец, от летних каникул и вновь распахнул свои двери навстречу старым и новым гостям. Новый осенний сезон в любимом столичными поклонниками музыкального андеграунда зале стартовал с выступления артиста, географически, концептуально и стилистически перекликающегося с тем, кто завершал сезон весенний. И мне приятно продолжить серию репортажей о привозе в наши края резидентов знаменитого шведского индустриального лейбла Cold Meat Industry. В текущем году ценители продукции плодовитой культовой конторы уже имели возможность лицезреть сценическое воплощение творчества Desiderii Marginis, Deutsch Nepal, In Slaughter Natives – честное слово, условный рефлекс даже выработался и не малейших сомнений взяться не могло относительно неминуемого продолжения. Акт четвертый обещал стать не менее примечательным и мастхэвным мероприятием: по очереди заслав на разведку боем своих выдающихся артистов и, должно быть, наслушавшись вполне удовлетворительных отзывов, на поездку в Россию решился сам отец-основатель искомого музиздательства – херр Роджер Карманик.

От прославленных, любовно выпестованных птенцов гнезда своего, Рождер отличается, пожалуй, наибольшей массовой долей экстремизма и монстроуозности. Это касается и альбомного материала, и, как выяснилось на опыте, концертных сетов. Справедливо считается, что создаваемый им на протяжении почти двух десятилетий какафонический нойз-индастриал с примесью power electronics и еще дьявол знает чего, может рассматриваться как один из пределов по части жестокости, агрессивности и террора в музыке. Если, конечно, вы готовы называть это музыкой… Интерес к шоу подогревала и полученная мной от знающих людей информация о том, что Карманик – достаточно эксцентричный тип, обожает шокировать и запросто способен отмочить что-нибудь «эдакое». Подобные заявления позволили ожидать, что зрелищная сторона концерта ничуть не уступит музыкальной, что, в итоге и имело место быть.

Поразмыслив, я решила прибыть к месту действия несколько раньше обычного, смекнув, что завсегдатаи ДОМа не меньше меня соскучились по излюбленной площадке, и разумным будет предсказывать аншлаг. Около восьми вечера в Москве уже темно. Тускло освещенный двор ДОМа действительно оказался запружен бодро переговаривающимися людьми. Сквозь мрак проступают все те же силуэты, хорошо знакомые по предыдущим сейшенам лица. Ощущения подобны тем, каковые обнаруживают себя при попадании после долгого отсутствия в привычный коллектив – рабочий или учебный, и жизнь возвращается на круги своя. Вечер 24 сентября выдался благодатно теплым, но по всему было видно, что бабье лето на исходе, и стремительно опускающаяся ночь обдаст жителей города ледяным дыханием осени.

Внутрь пока никто не торопится, а мне вот хочется, как всегда, занять родной стул у колонны. Мягкий свет предбанника. Радушно улыбающийся дядя-билетер украшает мое запястье бледной печатью и объясняет, что вход пока еще закрыт. При взгляде в зал удивленно взлетают брови: сквозь темноту просвечивают деревянные половицы…и совершенно ни одного стула в партере. Невозможно представить, чтобы ДОМ когда-нибудь перестал быть сидячим: музыку, исполняемую тут, зачастую совершенно нереально слушать стоя, в лучшем случае закружится голова, нарушится координация движений, в худшем – попросту укачает, придавит к полу, собьет с ног. Сосредоточиться невозможно, только и думай как бы телесного комфорта и равновесия достичь. В невероятной, на первой взгляд, метаморфозе интерьера, крылась какая-то неправдоподобная тайна или вполне земная прагматичная цель, пролить свет на которую, могло, опять же, лишь грядущее действо.

А с началом не торопились. Было уже в районе половины девятого, когда зал полностью подготовили к приему гостей. Солидная по местным меркам толпа дружно ввалилась в концертное помещение и, развесив на металлических конструкциях верхнюю одежду, разбрелась по разным углам: кто в бар, кто к лоткам с CD-раритетами, листать каталоги и искать новые жемчужины для своих коллекций, кто на балкончик вдоль правой стены, куда, как выяснилось, перекочевала большая часть стульев из партера. Я же первым делом подошла вплотную к сцене, и это было в новинку, ибо, как правило, заняв место в седьмом ряду, с прекрасным видом на арену будущего спектакля, вперед уже не продвигаешься. Непроглядно темный зал, похоже, с освещением в ДОМе стало совсем худо, два массивных круглых стола, накрытых бордовой тканью и заваленных электроникой – такова была экспозиция для готовящегося выступления отечественного проекта Misery, избранного в качестве саппорта для Brighter Death Now.

Невзрачный молодой человек в майке Burzum бесшумно прошествовал на свое рабочее место, деловито уселся и, не удостоив собравшуюся перед ним аудиторию ни взглядом, ни кивком, ни приветствием, принялся самозабвенно колдовать над своими девайсами. Под аккомпанемент беспардонно громкой болтовни, которой беззаботно предавалось две трети зала, в том числе и те, кто стоял под самым носом у музыканта, мы слушали неплохой ritual-noise-ambient, плотный, вязкий, в меру тяжелый. За полчаса отведенного ему времени, артист отыграл один-единственный эпичный трек, с трехчастной структурой А-Б-А, то есть начало и конец монументального звукового полотна оказались одинаковыми, и именно эти куски, сдобренные нежными молитвенными женскоголосыми причитаниями и красивой мелодией, вызвали наибольшую симпатию у слушателей.